Урбанизация как лоскутное одеяло: что видят с орбиты те, кто умеет читать города

За 70 лет бельгийский Шарлеруа почти полностью изменил своё лицо. Там, где раньше тянулись сельскохозяйственные поля, теперь стоят жилые кварталы, торговые центры и парки. Исследование студентов географического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова показало, как с середины XX века город шаг за шагом превратился из промышленно-аграрного центра в современный урбанистический ландшафт.

Как "читают" город с орбиты

Студенты кафедры социально-экономической географии зарубежных стран МГУ в рамках курса "Геоинформационные методы в социально-экономической географии" под руководством кандидатов наук Д. С. Елмановой и А. Л. Энтина изучали юго-западную часть Шарлеруа. Они применили метод функционального зонирования — способ анализа городской структуры через классификацию территорий по их назначению.

Работа началась с расшифровки спутниковых и аэрофотоснимков, оцифровки изображений и анализа в программе QGIS. Исследователи выделили десять функциональных зон — от жилых и промышленных до транспортных и общественных.

"Функциональное зонирование помогает понять, как меняется назначение городской территории под воздействием экономических и социальных процессов", — пояснила кандидат географических наук Дарья Елманова.

Современные снимки брались из Google Maps, а исторические — с сайта Cartesius Portal, где доступны аэрофотоснимки 1952 года. После сопоставления изображений студенты провели векторный оверлей — наложение старых и новых слоёв, позволяющее увидеть, какие территории изменили своё назначение.

Город как лоскутное одеяло

В 1950-х годах Шарлеруа представлял собой типичный индустриальный центр с мощным аграрным поясом. За семь десятилетий структура города изменилась кардинально: площадь сельхозземель сократилась в четыре раза, а малоэтажная застройка выросла почти вдвое.

Почему это произошло? Экономика города перестала зависеть от угольной и металлургической промышленности, началась деиндустриализация, а на освободившихся землях появились жилые кварталы. Так, часть бывших заводских территорий была отдана под общественные пространства, спортивные объекты и парковки.

Показательно, что доля общественных зон выросла с 1 до 6%, а рекреационных — почти вдвое. При этом индустриальные территории, напротив, сократились: вместо заводов появились поля для локального земледелия и городские фермы.

Можно ли считать это деградацией промышленности? Не совсем. Для постиндустриального города это естественный этап, когда упор делается не на производство, а на комфорт и устойчивое развитие городской среды.

Как меняется структура городской ткани

Чтобы описать процесс, студенты использовали диаграмму Санкей, где каждая линия показывает переход одной зоны в другую. За 1952-2022 годы доминирующая функция территории сместилась от сельскохозяйственной к жилой.

Наибольшие преобразования произошли с зонами:

• сельскохозяйственные земли - сократились более чем в четыре раза;
• селитебная малоэтажная застройка - выросла почти вдвое;
• общественная инфраструктура - увеличилась с 1 до 6% территории;
• рекреационные зоны - стабилизировались в пределах 9-14%;
• производственные объекты - заметно уменьшились.

Что это говорит о городе? Он перестал быть монофункциональным и стал развиваться по принципу "город для жизни", где на первый план выходят жильё, сервисы и отдых.

Ошибки дешифровки и "ложные" переходы

При наложении исторических и современных карт нередко возникают "осколочные полигоны" — небольшие расхождения границ. Они могут создавать иллюзию изменений, хотя на деле это результат генерализации данных.

Исследователи отметили 91 потенциальный вариант эволюции зон, но реальных оказалось гораздо меньше. Пять из них признали ложными, например, переход "общественной" зоны в "сельскохозяйственную".

Как избежать подобных ошибок?

1. Использовать одинаковый масштаб изображений.
2. Проверять классификацию зон на локальных примерах.
3. Сопоставлять спутниковые данные с архивными картами и документами.
4. Исключать участки с очевидными погрешностями.

Такой подход позволяет избежать неверных выводов и показать реальные тренды.

Что стоит за цифрами

По данным МГУ, основной ресурс урбанизации Шарлеруа — земли сельхозназначения. Именно они дали место для новых жилых кварталов, транспортных узлов и общественных объектов. Часть бывших промышленных площадок превратилась в зоны отдыха — от футбольных полей до парков.

А что если бы город сохранил прежнюю промышленную модель? Тогда он рисковал бы столкнуться с депопуляцией и экологическими проблемами, характерными для индустриальных центров середины XX века. Современный Шарлеруа выбрал иной путь — переход к смешанной, устойчивой структуре, где на одном месте соседствуют жильё, бизнес и рекреации.

Параллели можно провести и с российскими городами, где бывшие заводские территории становятся арт-кластерами или жилыми районами. Тренд универсален: города стремятся вернуть себе пространство, когда-то занятое производством.

Как функциональное зонирование помогает понять город

Метод зонирования позволяет буквально "прочитать" историю города через его карту. Визуализировав данные, можно определить, где растёт социальная инфраструктура, а где сохраняются индустриальные очаги. Это помогает планировщикам прогнозировать развитие территорий и избегать ошибок прошлого.

Функциональное зонирование полезно не только исследователям, но и муниципалитетам:

• оно показывает дисбаланс между жилыми и общественными зонами;
• помогает выявлять дефицит зелёных территорий;
• фиксирует рост или сокращение транспортных сетей;
• отражает динамику рекреационных и культурных пространств.

Можно ли считать метод универсальным? В определённой степени да — он применим для любого города, где доступны спутниковые и аэрофотоснимки. Однако интерпретация требует осторожности: значение одного и того же объекта может отличаться в зависимости от контекста.

Город как зеркало общества

Эволюция Шарлеруа показывает, что пространственные изменения всегда следуют за социальными. Когда промышленность теряет приоритет, на её месте вырастают зоны общения, сервиса и отдыха. Там, где раньше шумели фабрики, теперь звучат голоса на стадионах и в парках.

Методика студентов МГУ демонстрирует, как городская ткань фиксирует память общества: на смену производству приходит жизнь, а на месте полей — улицы и площади.