Копилефт против капитализма: почему идея Столлмана до сих пор пугает корпорации

В конце 1970-х годов на фоне бурного роста вычислительной техники сообщество программистов оказалось перед неожиданной развилкой: делиться кодом по старой традиции или принять новые правила, когда каждая строка стала товаром. Именно в этот момент на сцену вышел человек, который отказался подчиняться — Ричард Мэттью Столлман, легендарный хакер из MIT, заложивший основу движения за свободу программного обеспечения. Его история — редкий пример того, как один инженер смог изменить не только технологии, но и этику цифрового мира.

Принтер, который всё изменил

Столлман родился 16 марта 1953 года в Нью-Йорке и с юности увлёкся компьютерами. После окончания Гарварда в 1974 году он поступил в аспирантуру Массачусетского технологического института (MIT) и вскоре стал программистом в лаборатории искусственного интеллекта. Там царила атмосфера сотрудничества: код обменивался свободно, ошибки исправлялись коллективно, а каждая идея становилась вкладом в общее дело. Всё изменилось, когда корпорации начали превращать программы в товар.

В начале 1980-х Digital Equipment Corporation прекратила выпуск машин PDP-10, на которых работала лаборатория, а большинство коллег Столлмана ушли в фирму Symbolics, где код стали закрывать договорами о неразглашении. Для хакеров MIT это означало конец эры открытости.

История, ставшая символической, произошла с принтером лаборатории. Когда устройство начало застревать из-за ошибки прошивки, Столлман попытался получить исходный код, чтобы её исправить, но получил отказ. Этот случай стал точкой невозврата: он понял, что программная несвобода не техническая, а этическая проблема.

Почему принтер стал таким важным? Он показал, что даже мелкое ограничение доступа к коду превращает инженера из создателя в пользователя. Так родилась идея свободного ПО как принципа — не просто удобства, а гражданского права в цифровую эпоху.

Проект GNU: свобода как архитектура

27 сентября 1983 года Столлман объявил о создании новой Unix-подобной системы GNU (акроним от "GNU's Not Unix”). Он хотел построить полноценную операционную среду, доступную каждому без ограничений. В январе 1984 года Столлман уволился из MIT, чтобы посвятить себя проекту полностью.

Через год он основал Free Software Foundation (FSF) - организацию, которая должна была не просто разрабатывать софт, а защищать идею свободы программ. Первым громким успехом стал текстовый редактор GNU Emacs (1985). Он позволял редактировать код в реальном времени, что тогда считалось техническим чудом.

Чтобы сохранить доступность Emacs, Столлман вместе с юристами Марком Фишером и Джерри Коэном создал юридический инструмент, переворачивающий авторское право — копилефт (copyleft). Этот подход закреплял: любая программа, использующая свободный код, тоже должна оставаться свободной. Так появилась лицензия GNU GPL, первая в своём роде.

"Копилефт опирается на закон об авторском праве, но превращает его в средство сохранения свободы", — пояснял Ричард Столлман.

GNU Emacs продавался на дисках по $150, и прибыль шла не корпорации, а на развитие проекта. Так Столлман доказал, что открытый код и коммерческая устойчивость могут сосуществовать.

От GCC до Linux: когда идеология обрела форму

В 1987 году мир увидел GNU C Compiler (GCC) - свободный компилятор, который оказался мощнее многих платных аналогов. Это был технический и идеологический прорыв: бесплатное ПО стало инструментом профессионалов. К 1990 году GNU включала почти все компоненты полноценной ОС, кроме ядра. Когда в 1991 году Линус Торвальдс создал своё ядро Linux, объединение двух проектов стало естественным шагом.

FSF предложил использовать термин GNU/Linux, подчёркивая вклад своей команды. Но мир быстро сократил название до "Linux", чем Столлман был недоволен: он считал, что "удаление GNU" стирает идеологическую суть — свободу.

Зачем было нужно это разделение? Для Столлмана дело не в бренде, а в смысле. Без GNU Linux оставался бы набором файлов, а не философией.

Что такое копилефт на практике

Копилефт закрепил четыре базовых свободы пользователя:

• запуск программы в любых целях;
• изменение кода под свои нужды;
• распространение копий — платно или бесплатно;
• публикация улучшенных версий при сохранении свободы исходников.

Эти принципы легли в основу всей экосистемы свободного ПО. Нарушение хотя бы одного превращало проект в частную собственность, что, по мнению Столлмана, уничтожало доверие сообщества.

Чем копилефт отличается от общественного достояния? В общественном достоянии продукт можно присвоить, закрыть и перепродать. Копилефт гарантирует, что свобода распространяется на потомков кода, как наследственная лицензия.

В 1990-х появились разновидности лицензий.

1. GPLv2/v3 - строгий копилефт: любая производная программа должна быть такой же свободной.
2. LGPL - более мягкий вариант для библиотек, чтобы их могли использовать и закрытые проекты.
3. MPL и EPL - компромиссные лицензии, применяемые в экосистемах Mozilla и Eclipse.
4. AGPL - для сервисов, работающих через сеть: даже код на сервере должен быть открыт.

Эти правила превратили GPL в стандарт честного обмена знаниями.

Раскол и борьба за смысл

В 1998 году часть сообщества GNU отошла от термина "свободное программное обеспечение", предложив новый — open source. Они хотели избавиться от двусмысленности слова free, которое на английском может означать и "свободный", и "бесплатный".

Столлман воспринял это как идеологическое отступление. В эссе 2007 года он писал, что новое движение "отодвигает в сторону этические и социальные ценности, заменяя их коммерческой логикой".

Можно ли совместить свободу и прибыль? Столлман считал, что да — если прибыль служит свободе, а не наоборот. Открытый код позволял зарабатывать на поддержке, но не на ограничении доступа.

Раскол между free software и open source стал не просто спором о терминах, а границей между философией и прагматикой. Сегодня эти два подхода сосуществуют, но идеологическая линия, проведённая Столлманом, по-прежнему определяет политику цифровых сообществ.

От движения к наследию

С конца 1990-х Столлман почти перестал писать код и сосредоточился на просвещении. Он выступал по всему миру, защищая цифровые свободы. В 2021 году он вернулся в совет директоров Free Software Foundation, несмотря на конфликт вокруг его публичных заявлений. А в 2023 году, на конференции в честь 40-летия GNU, объявил о болезни — у него диагностирован рак крови.

Даже отступая от активной работы, он остаётся символом цифрового сопротивления. Сегодня под лицензией GNU GPL работают тысячи проектов — от WordPress и MediaWiki до GIMP, Inkscape и Audacity. А в июле 2025 года идею копилефта поддержал даже Виталик Бутерин, основатель Ethereum, призвав криптосообщество делиться кодом по модели GNU.

Что останется после Столлмана? Не код — идеология. Время доказывает, что свобода в цифровой среде работает не хуже корпоративных лицензий, а иногда и эффективнее: она создаёт не рынок, а экосистему.