Туристы ожидали тишину Байкала — но столкнулись с проблемой, которую местные считают нормой

Никита Истомин работает на Байкале с 2015 года и за десять лет успел провести по льду и побережью тысячи туристов. Об этом он рассказал ИрСити. Его маршруты охватывают известный отрезок от Ольхона до Танхоя — местность, где он, как отмечает сам, знает форму каждого камня, а в поселках его нередко узнают даже собаки. За последние годы структура зимнего спроса изменилась настолько, что привычные правила бронирования перестали работать. Люди раньше планировали путешествия за полгода, а теперь ориентируются на свободные даты, новости и настроение — и приезжают почти внезапно.

Самым ярким примером он называет прошлый сезон. Осенью туров не было совсем, зато с 3 января по 20 марта работа шла без остановок. Из-за этого плотного графика, рассказывает он, выходных оказалось всего три дня. Несмотря на снижение доходов у населения, интерес к Байкалу остаётся неизменным, что создаёт эффект резкого пика зимой. Сезон начинается после становления льда и длится в среднем до конца марта. Осень и весна остаются периодами тишины: к 27 августа туристы исчезают почти полностью, а новые заказы появляются только к середине декабря.

Межсезонье авторы туров используют по-разному. Кто-то работает над новыми маршрутами, кто-то ищет временную занятость. По словам гида, для многих это необходимая поддержка, поскольку Байкал остаётся территорией с выраженной сезонностью.

Инфраструктура, которая развивается точечно

Ситуация на Байкале меняется неравномерно. Высокий и премиальный сегмент стремится к улучшениям: владельцы баз повышают качество услуг, модернизируют размещение, отказываются от старого формата "дверь-тумбочка-кровать". Однако вместе с этим растут и цены. Дешёвые турбазы сохраняются в основном благодаря местным туристам, которые годами предпочитают привычный формат и поддерживают сегмент эконом-класса.

Основной больной точкой остаются дороги. По словам Истомина, наиболее проблемной является трасса от Баяндая до Ольхона. Он описывает её как участок, который выглядит так, будто "кто-то дорогу минировал и не разминировал". Такое состояние связано с особенностями местного производства асфальта, который не рассчитан на тяжёлые грузовики. Они же, в свою очередь, необходимы — район нуждается в постоянных поставках.

При этом кафе и общественные пространства постепенно меняются. Помимо бурятской кухни появляются новые концепции, в том числе паназиатские блюда. Туристы выбирают вкус, а конкуренция заставляет предпринимателей искать более оригинальные решения.

Отрицательных отзывов о самом Байкале гид почти не слышал. Но архитектурный облик поселков вызывает недоумение у приезжих. Один из туристов, архитектор из Москвы, произнёс фразу, которую Истомин запомнил:
"Никита, всё здорово. Байкал прекрасен, я исполнил мечту, привез семью. Но почему Хужир такой? Где архитектурный код?" — рассказал он гид.
Контраст между природой и застройкой остаётся одним из заметных впечатлений для гостей.

Кто приезжает и почему иностранцев почти нет

Поток туристов состоит преимущественно из россиян. Люди приезжают от Москвы до Сахалина, иногда — делегации из других стран. Но массового иностранного туризма нет: после пандемии европейские путешественники практически исчезли, а ожидания по росту потока из Индии и арабских стран пока не оправдываются. Отдельные инициаторы есть, но реальные проекты пока ограничены идеями на будущее.

Отношение к китайским туристам неоднозначное. Истомин подчёркивает, что массовый сегмент обычно более шумный и менее аккуратный, что характерно для любого массового туризма. При этом более обеспеченные гости из Китая ведут себя вежливо и бережно, и негатив внутри туристической среды часто связан именно с тем типом путешествий, а не с национальностью.

Места, где Байкал ощущается особенно полно

С точки зрения гида, один из "настоящих" Байкалов — участок КБЖД. Если правильно рассчитать время, можно получить редкий опыт: электричка уезжает, и турист остаётся практически один на берегу. Там есть минимум инфраструктуры, но достаточно условий для комфортного пребывания: столовая, баня, возможность поставить палатку или снять небольшой номер. Природа становится главным содержанием маршрута, без лишней насыщенности активностями.

Он называет этот вариант идеальным для тех, кто впервые приезжает на Байкал и хочет прочувствовать тишину, пространство и масштаб озера.

Среди типичных туристических запросов встречаются и обсуждения закрытия Ольхона. Истомин объясняет: проблема не в количестве туристов, а в отсутствии системы. В идеальной модели въезд на остров ограничен, транспорт регулируется, создаются подготовленные тропы, кемпинги и зоны отдыха.
"Когда ты пришел, заплатил какую-то денежку… вот твоя розетка, вон там туалет, вон там душ", — отмечает он, говоря о том, как мог бы работать национальный парк.

С его точки зрения, Ольхону подходит именно пеший туризм — без квадроциклов, машин и снегоходов, которые разрушают почву.

Почему запреты не действуют и что с этим делать

Наблюдения Истомина сходятся в одном: любые запреты вызывают противоположный эффект.
"Если есть табличка "справа запрещено”, он пойдет направо", — объясняет он логику поведения туристов.

По его словам, культура посещения Байкала остаётся низкой — и это касается не только иностранных гостей. Люди устраивают туалеты в гротах, ломают сосульки, выбрасывают мусор. Некоторые практики укоренились давно, и запрещать их бесполезно, пока не будет системного объяснения.

Среди необходимых шагов он выделяет:

• создание медийных проектов, которые объясняют нормы поведения;

• работу с туристами на понятном языке;

• объединение усилий государства и предпринимателей;

• кампании, которые формируют образ правильного отдыха.

Истомин приводит пример Казахстана, где МЧС выпускает вирусные ролики: простые, короткие и убедительные — и это работает.

Чего не хватает Байкалу для полноценного туристического продукта

Байкальский туризм часто состоит из красивых видов, но не всегда предлагает пространство для содержания. По словам гида, по дороге к Ольхону приходится "высасывать из пальца", что показать. Основные точки интереса — природные, а локальные проекты, необычные кафе, музеи или оригинальные отели встречаются редко.

Он считает, что региону нужна краеведческая работа — истории, маршруты, маленькие рассказы, которые превращают поездку в путешествие, а не просто в переезд между красивыми локациями. Сейчас человеку хватает двух ночей, чтобы "пересмотреть всю программу", после чего на Байкале действительно становится нечего делать.
"Поэтому люди пьют на Байкале — им нечего делать", — отмечает он.

Тем не менее появление новых музеев, объектов инфраструктуры и отдельных инициатив даёт надежду. Но для серьёзного сдвига необходима системная работа, иначе риск потерять интерес туристов будет только увеличиваться.