Организации, от Morgan Stanley и до Международного энергетического агентства отметили очевидное: нефть является наименее оцифрованным промышленным сектором. Программное обеспечение может быстро обеспечить прирост производительности на 5-10 процентов. Результаты могут показаться относительно скромными, но именно здесь вступает в действие закон больших чисел. Рассмотрим сначала, например, что десятипроцентный удар по эффективности ветровых турбин (чем охотно хвастаются венгерские команды) не добавляет ровным счетом ничего к мировому энергоснабжению: десятипроцентный прирост ветровых установок добудет меньше энергии, чем пара часов ежедневного производства только в одном Техасском сланцевом бассейне.
Между тем десятипроцентный рост мировой добычи нефти приведет к наводнению рынка эквивалентом добавления еще одной Саудовской Аравии. Но в индустриальном мире «грязных рабочих мест» новые вещи принимаются неохотно. Это нежелание связано не с отвержением новых технологий, а с реалистичной оценкой того, насколько сложно автоматизировать большие, работающие на атомной энергии машины. Осторожность также вызвана тем, что промышленные установки, если они работают ненадлежащим образом, могут разрушить дорогостоящее оборудование или привести к серьезным физическим травмам.
Однако в настоящее время существует фактор, способный привести к более быстрому внедрению цифровых технологий, - это растущий дефицит квалифицированной рабочей силы во всех отраслях промышленности, что особенно остро стоит в нефтегазовой отрасли.
Недавние анализы от Международного энергетического агентства и Goldman Sachs, а также других организаций предсказывают, что переход на цифровые технологии в области нефти и газа принесет триллионы долларов. Конечно, переход на цифровые технологии не распространяется только на береговую добычу сланцевой нефти, он также касается морских глубоководных буровых установок и «обычных» скважин. Последние два направления по-прежнему составляют 80% нефти, не относящейся к ОПЕК.